Святитель Григорий Палама и его учение

Святитель Григорий Палама родился в 1296 г. Первые 20 лет жизни юноша провёл при царском дворе, будучи сыном сенатора. При богатой природной одарённости он получил ещё и блестящее образование, с юных лет обнаружив склонность к любомудрию. Он изучал светские дисциплины и философию у известного учёного  своего времени  Феодора Метохита, который был филологом и богословом, ректором университета и влиятельным политиком. Григорий Палама был лучшим из его учеников. Перед ним открывалась ослепительная карьера.

Однако, несмотря на всё это, Григорий оставался поразительно равнодушным к политике и миру.  Около 1316 г. в возрасте 20 лет он покинул дворец и философские занятия и удалился на Святую Гору, где предался подвижнической жизни и скоро сподобился божественных откровений.

В 1325 г. из-за турецких нападений на Святую Гору он, наряду с другими монахами, вынужден был её покинуть. В Фессалониках Григорий по просьбе своих спутников-монахов принял священнический сан. Вернувшись на Афон через несколько лет, Григорий продолжил молитвенные подвиги, которые в дальнейшем стали источником и основой его богословия. Григорий Палама проходил науку монашеского безмолвия и умной молитвы под руководством  духовно опытных афонских старцев, поэтому неудивительно, что именно его авторитету доверила Церковь  сформулировать общецерковное отношение к умному деланию, против которого обрушил свои нападки некий учёный монах Варлаам из Калабрии.

Варлаам происходил из православной греческой семьи, хорошо знал греческий язык. В середине тридцатых годов XIV в. оживились богословские дискуссии между греками и латинянами. В ряде своих антилатинских сочинений, направленных, в частности, против латинского учения об исхождении Святого Духа и от Сына, Варлаам подчеркивал, что Бог непостижим и что суждения о Боге не доказуемы. Тогда Палама написал аподиктические (доказательные) слова против латинского новшества, подвергнув критике богословский агностицизм Варлаама и его чрезмерное доверие авторитету языческой философии в ущерб богопознанию и откровению. «Если ты без чистоты, хоть бы и изучил от Адама до кончины мира всю природную философию, ты будешь глупцом, а то и хуже, а не мудрецом» (Г.П.)

Второй богословский спор возник в  1337 г., когда Варлааму стали известны от монахов-простецов некие «технические» приёмы, которые используют исихасты (безмолствующие) для достижения «умной» молитвы – и он обличил их с великим ехидством. Григорий Палама опроверг вульгарное мнение Варлаама, ссылаясь на опыт отцов древности, котороые рассматривали человека как единство духа, души и тела.

Дело трезвения, по святым отцам, заключается в старании подвижника вернуть ум в тело, вместо того чтобы посредством органов чувств рассеивать внимание ума по разным внешним предметам.

Тело же,  как аппарат низшего порядка,  но вместе с тем и орудие души, должно первым поучаствовать в возвращении ума внутрь, поскольку это необходимое (хотя и не достаточное) условие богообщения. Илия Пророк не ранее прекратил многолетнее бездождие, как преклонившись на землю и положив «лице свое между коленома своима», собрав таким образом ум свой в себя.

Безмолвие, отсечение внешних образов и обращение взора внутрь сердца своего даёт подвижнику спасительное бесстрастие – свидетельствует Григорий Палама, исходя из собственного опыта монашеской жизни.

Константинопольский собор 1341 г. осудил Варлаама. Варлаам, хоть и испросил прощение, в июне того же года уехал в Италию, где принял затем католическую веру и стал епископом Иеракским.

После собора 1341 г. и удаления Варлаама завершился первый этап паламитских споров.

На втором и третьем этапе споров противниками Паламы выступили Григорий Акиндин и Никифор Григора, которые в отличие от Варлаама не критиковали способы и методы молитвы исихастов. Спор принял богословский характер и касался вопроса Божественных энергий, благодати, нетварного света.

Острый, хотя и бескровный конфликт идей неожиданно подвергся воздействию обстоятельств внешних, что повлекло внезапно целую цепь репрессивных последствий для исихаста Паламы. В 40-х годах его судьбу всё-таки настигла политика, участия в которой он всегда избегал. На нём странным образом сбылись слова - «если ты не занимаешься ею, то она займётся тобой»…

В разразившейся гражданской войне он оказался в числе сторонников Иоанна Кантакузина против Палеологов, и положение его менялось в зависимости от того, какой клан брал верх. Исследуя византийскую политическую историю, можно догадаться, что значительная  часть жизни Григория Паламы прошла среди гонений и скитаний.

После победы Иоанна Кантакузина и провозглашения его императором патриарший престол занял (17 мая 1347 г.) Исидор Вухир, друг исихастов, а Григорий Палама в скором времени сделался архиепископом Фессалоникийским.

К 1351 г. относятся два собора, на которых Святителю Григорию удалось идейно разгромить своих противников, и которые  провозгласили Паламу «защитником благочестия». Суть принятого Церковью его учения состоит в следующем.

В то время как Бог остается по сущности неприступным, Он дает человеку возможность вступить с Ним в действительное общение Своими энергиями. Человек, приобщаясь божественным энергиям или божественной благодати, получает по благодати то, что Бог имеет по сущности. По благодати и через общение с Богом человек становится бессмертным, вечным, бесконечным. «Всецело мы становимся богами без тождества по сущности» (Г.П.)

Притом энергия Божественная нераздельна от существа Божия, как неразделен Сын от Отца или Дух Святый, или как неотделим луч от солнца и теплота от огня. Виденный апостолами  фаворский свет - это нетварная энергия Бога, которая созерцается умными очами «очищенного и облагодатствованного» сердца. Свет Фавора выше не только внешнего знания, но и знания от Писаний.  Видение нетварного света в земной жизни - это драгоценный дар, преддверие вечности: «...нетварный свет ныне дается достойным как залог, а в нескончаемом веке он будет осенять их нескончаемо» (Г.П.)

Свет этот не был тварным «символом Божества», как полагал Варлаам, но божественным и нетварным, видение света доподлинно, реально и совершенно, в нём принимает участие душа, вовлекающая в процесс видения весь душевно-телесный состав человека. Видение света приводит к единению с Богом и является признаком этого единения. Это тот самый свет, который видят подлинные исихасты, которому приобщился и сам Палама.

На этом можно было бы завершить обзор, но жаль не упомянуть ещё один эпизод бурной жизни Святителя. Политические опять-таки дела вынуждают епископа Григория сняться с места, и он оказывается в плену у турок. Неутомимый проповедник не брезгует и этими «варварами из варваров» и проводит с ними богословские диспуты.

В своих письмах Святитель указывает на то, что мусульманское завоевание попускает Бог для проповеди христианства мусульманам и выражает надежду, что все магометане в конце концов обратятся ко Христу, если не в этой жизни, то, по крайней мере, во время Страшного Суда, когда пред Ним «всякое колено преклонится небесных, земных и преисподних.»

В заключение хочется привести несколько слов о. Иоанна Мейендорфа о месте учения святителя Григория в истории культуры. «Исторически,-пишет о.Иоанн,- паламизм сложился в то время, когда в Европе началось Возрождение - период зарождения гуманизма и неизбежно связанной с ним секуляризации культуры. В то время как на Востоке снова расцветала святоотеческая мысль, направленная к синтезу человеческого и божественного, западная мысль навсегда разделалась с Богом, поместив Его на небесах и занявшись решением человеческих проблем в нашем мире без Него.

Всем известно, что современная европейская цивилизация представляет собой результат развития западной культуры, что Возрождение, Реформация и Контрреформация одержали триумфальную победу в истории западного мира. В то же время паламизм, застыв навеки, не оказал совершенно никакого влияния на западную жизнь, навсегда остался малопонятным, доступным лишь специалистам, мистическим восточным учением. Очевидно, отрицать все достижения западной цивилизации невозможно и лицемерно, ибо отказаться от них мы не в состоянии. В противном случае нам пришлось бы перестать пользоваться телефонами, вычислительными машинами, автомобилями и так далее и удалиться на Афон. Следует признать, что жизнь в средние века, по нашим стандартам, была не так уж удобна, что удобства нашего века не лишены некоторой приятности и мы привыкли ими пользоваться без зазрения совести.

Но не очевидно ли всем нам, что современная западная секуляризованная культура зашла в зловещий тупик, грозящий ей неминуемой гибелью? И не очевидно ли также, что человек не находит в ней той божественности, того живого Бога, жажда Которого не иссякает в его сердце? И тут следует вспомнить, что учение святителя Григория Паламы отнюдь не отвергает положительного значения "этого" мира, но дает богословский "ключ" к его пониманию, к пониманию наших взаимоотношений с Богом. Без этого ключа нет конечного спасения человеку и всему тварному бытию.»